Когда «единственный человек» возвращается

«Человечность» – свойство, которое в современной политсистеме зарезервировано за Владимиром Путиным
Прямую связь с народом может в этой системе иметь только один человек – Владимир Путин

Владимиру Путину опять пришлось сыграть роль «единственного человека» в своей политической системе. Путин поручил губернатору Челябинской области Борису Дубровскому расселить дом в Магнитогорске, часть которого была разрушена взрывом 31 декабря 2018 г. Незадолго до этого единственно правильного решения Дубровский отнесся к просьбе жителей снести дом так: «Кто-то пытается плясать на костях. Начинают собирать какие-то подписи, раскачивать ситуацию».

В прошлом году после пожара, в котором погибло 60 человек, губернатор Кемеровской области Аман Тулеев говорил, что люди, вышедшие на площадь и призывавшие к отставке коррумпированного руководства региона, «спекулируют на людском горе». Другой местный чиновник сказал, что человек, выступавший на митинге, «пиарится на трагедии». Тот человек потерял на пожаре всех близких. Чиновник, его зовут Сергей Цивилев, позже встал на колени и попросил прощения у народа. Позже он сменил Тулеева на посту губернатора.

В Кемерове Путин устыдил местное начальство своей большей человечностью и готовностью прибыть на место катастрофы и разобраться в произошедшем. Тулеев, например, не приехал сразу к месту пожара, потому что его кортеж мешал бы проезду техники. В Магнитогорске и хозяин города, владелец Магнитки Виктор Рашников, и губернатор Дубровский, бывший гендиректор Магнитки, были на месте трагедии, но вот со временем выяснилось, что и они не были достаточно человечны. Рашникова (№ 14 в списке миллиардеров российского Forbes) критиковали за размер компенсаций пострадавшим, а Дубровского – за нежелание расселить дом.

Речь, конечно, не о действительной человечности кого-либо в этой и похожих историях. Человечность тут имеется в виду «институциональная» – такая, какую может себе позволить обитатель той или иной ниши в политической иерархии.

Устройство ответственности в российской политической системе таково, что отвечает чиновник перед вышестоящим лицом, а не перед так называемыми избирателями (вот и Тулеев извинялся перед Путиным). Так это устроено не потому, что российские чиновники – безответственные люди, а потому, что такая у них работа. Тем, кто пытается хотя бы минимально отвечать перед народом, не дают избираться или позволяют только в особых случаях (вспомним все истории проблемных региональных выборов прошлого года).

Прямую связь с народом может в этой системе иметь только один человек, Владимир Путин. Подозреваю, что проявления чрезмерной щедрости, особенно на региональном уровне, наказуемы. Да и вряд ли возможны – распоряжаться серьезными бюджетными деньгами, даже если они изначально пришли из региона (а потом ушли в Москву, чтобы частично вернуться в регион), может только Москва. Движение денег из региона в Москву и обратно – как и все изъятия по пути – это политика в России. А к политике допущено ограниченное число лиц.

Расселить дом по проспекту Карла Маркса, конечно, было необходимо. Но для региональных властей этот дом – часть статистики обеспеченности жильем, а его расселение – деньги. Для людей квартиры в этом доме – их единственный капитал. Квартиры было не продать. Не говоря, конечно, о том, что невозможно жить в том доме после кошмара, который в нем случился. Все это не нуждается в особых объяснениях, это сразу по-человечески понятно. Но демонстрировать это может в политической системе только один человек.